Ночь урагана - Страница 51

— Не сейчас, мама. Ей немедленно нужна горячая ванна. С ней все в порядке. Не волнуйся.

Он поторопил Джули подняться наверх, наполнил ванну и заставил ее залезть в нее.

Когда двадцать минут спустя Джули вышла из ванной в белом махровом халате и с полотенцем, намотанным на голову в виде чалмы, Саймон стоял у окна, переодетый в чистую рубашку и брюки, и пил кофе.

— Чувствуешь себя лучше? — без всякого участия спросил он.

— Да, спасибо.

Он налил кофе и передал ей, а сам уселся в одно из двух кресел, стоящих около окна. Джули выпила кофе и поставила чашку обратно на поднос. Она запланировала сказать ему то, что должна была сказать, и сделать то, что должна была сделать после ленча, Саймон обычно выходил прогуляться в сад, и она намеревалась последовать за ним. Но сейчас ждать было нельзя. Не имело значения, что он сердит на нее или, что она выглядит не так, как хотела. Наступил момент… сейчас или никогда. И Джули заговорила:

— Саймон, прошлой ночью ты сказал мне, чтобы я не играла с огнем до тех пор, пока не буду готова взять на себя ответственность за последствия.

Он весь напрягся и пристально посмотрел ей в глаза. Выдержав взгляд мужа, Джули подошла к нему и села на подлокотник его кресла.

— Так вот, я готова, — мягко сказала она, наклонилась и нежно поцеловала мужа.

Саймон словно застыл от ее признания. Несколько мгновений он не шевелился, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Затем он схватил ее, посадил к себе на колени и поцеловал так же нетерпеливо и страстно, как накануне ночью, только на этот раз она крепко обняла его за шею и прижалась к нему.

Потом он вдруг резко отстранился и в упор взглянул на нее:

— Ты уверена? О Боже, ты уверена в этом? И почему сейчас? Почему именно сейчас Джули?

— Потому… — улыбнулась она.

Он сорвал полотенце с волос и прижал ее мокрую голову к своему плечу.

— Но это не просто… из чувства благодарности?

— Ах, Саймон, нет! Конечно нет. Я… — Она остановилась, чуть было не сказав: «Я люблю тебя». — Все изменила прошлая ночь… когда ты поцеловал меня, — объяснила она. — Тебе следовало бы сделать это раньше, дорогой.

По его телу пробежала дрожь, и он хрипло пробормотал:

— Когда я увидел тебя в воде… скрывающуюся под… Я подумал, что ты сделала это… нарочно.

Поняв, что он имел в виду, она резко выпрямилась и удивленно посмотрела на него:

— Ты думал, я решила утонуть? Но почему? Какая у меня могла быть причина?

— Вчера я нарушил свое обещание, а ты боялась меня… — Казалось, он с трудом выталкивает из себя эти слова.

Она подняла руку и ласково коснулась его лица.

— Ты любишь меня, — прошептала она. — Ты любишь меня. — И уронила голову ему на плечо, плача и смеясь, ощущая такую ликующую радость, которая почти граничила с истерикой.

Когда она наконец успокоилась, он сказал:

— Я полюбил тебя сразу, как только увидел. Ты вышла из зарослей на Солитэре, и я не поверил своим глазам. Ты была самым прекрасным диким созданием, какое мне когда-либо приходилось встречать. Ева… в красном бикини, с парой ласт в руках.

— Но почему ты не сказал мне об этом? Почему ты никогда не говорил: «Я люблю тебя, Джули»? Все время в течение нашей помолвки ты держался так… по-братски.

— Я знал, что ты не любила меня тогда. Если бы это было не так тебе не потребовалось бы двадцать четыре часа на обдумывание моего предложение. Ты бы сразу сказала «да». Поэтому я боялся напугать тебя. Я понимал, что должен быть мягким и терпеливым с тобой.

Она сидела и с необыкновенной теплотой смотрела на него.

— Дорогой Саймон, я полюбила тебя с того ужасного утра, когда решила, что ты женат на Шарлотте. Причина, по которой я не сказала «да» в тот день на фабрике, заключается в том, что я просто не могла поверить, что ты можешь захотеть жениться на мне. И еще, конечно, я была обеспокоена тем, что бросаю Гизелу.

— Но ты же говорила, что не выносишь, когда я прикасаюсь к тебе. Помнишь, после нашей свадьбы ты утверждала…

— Я знаю… но это не так. Я должна была сказать тебе… — Она судорожно вздохнула и затем продолжила: — Саймон, ты как-то бросил вскользь, что тебе не нравятся методы Гизелы. Что ты имел в виду?

— Разве? Не помню. Какое это теперь имеет значение? Послушай, Джули…

— Это имеет большое значение. Пожалуйста, ответь мне, — перебила она.

— Ну, хорошо, если тебе необходимо знать, пусть будет по-твоему. Она вытянула из меня огромную сумму денег. Когда я завел разговор о покупке Солитэра, она удвоила цену, о которой я договорился с твоим отцом.

— И ты не послал ее к черту после этого?

— Мне был нужен этот остров для тебя… и для наших детей.

Джули выскользнула из его рук и подошла к окну, стиснув в руках пояс от своего халата. Ее буквально колотило от вероломства мачехи, и, с трудом взяв себя в руки, она рассказала Саймону о беседе с Гизелой непосредственно после свадьбы.

— Боже мой! Эта хитрая маленькая… Он проглотил оскорбительный эпитет, и Джули услышала, как он заскрежетал зубами.

Когда он поднялся с кресла, то был в такой ярости, что Джули испугалась: если она не остановит его сейчас, то Саймон совершит какой-нибудь необдуманный поступок.

— Я знаю… она дьявол, Саймон. Но, пожалуйста, не делай ничего сгоряча. Я прошу тебя, дорогой, ведь все уже позади.

— И ты собираешься позволить ей удрать с добычей? Будь я проклят, если разрешу ей сделать это! Когда я разберусь с ней, она пожалеет, что вообще родилась на свет!

Джули никогда не видела его в таком состоянии: глаза, горящие от гнева, руки, судорожно сжатые в кулаки, он был готов к отмщению. Вздрогнув от мрачных мыслей, промелькнувших в ее голове, она стремительно бросилась к нему и крепко обняла мужа.